Почему древние греки не могли видеть синий цвет

Действительно ли древние люди не видели синий цвет?

Как и многие академические статьи, языковые статьи часто страдают от напыщенной прозы. Но, к счастью, не все авторы обладают тусклым даром. В книге «Сквозь языковое стекло: почему мир на других языках выглядит иначе» израильский лингвист Гай Дойчер. Прекрасно описал ответ на вопрос, который наверняка вызовет любопытство. Как язык, на котором мы говорим, влияет на то, как мы воспринимаем жизнь, вселенную и все остальное? В частности — синий цвет.

Илиада: море — темное вино

В начале книги Дойчер говорит о Гомере. О том, почему в своих эпосах «Илиада» и «Одиссея» первый «великий» поэт западной цивилизации. Описал море как «темное вино». Странное описание сбивало людей с толку на протяжении веков. Хотя некоторые считали «темное вино» не более чем игрой поэзии. Премьер-министр Великобритании XIX века Уильям Гладстон. Зашел так далеко, что предположил: «древние частично страдали дальтонизмом». Причина, по которой море описывалось как оттенок вина, предположил Гладстон, заключалась в том, что Гомер и все его современники не могли видеть синий цвет.

Когда современная наука присоединилась к господствовавшему в то время колониалистскому мировоззрению. В Европе девятнадцатого века, идеи Гладстона начали укрепляться. То, что начиналось как интеллектуальный полет фантазии политика. Было быстро принято как доказательство присущего Белому человеку расового превосходства. Учитывая недавнюю (на тот момент) публикацию книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов». Среди ученых стало популярным применять теорию эволюции ко всему. Основываясь на теории Гладстона, немецкий ученый Хьюго Магнус утверждал. Что человеческая раса прогрессировала в своей способности различать цвета.

Итак, в то время как в гомеровский период, люди могли различать только красный, оранжевый и желтый. К XIX веку европейский глаз мог видеть синий и фиолетовый. Но в то время как европейские глаза теперь могли видеть полный спектр цветов. Это, похоже, не относилось к неевропейским глазам. Когда европейцы отправились в чужие страны, они были удивлены. Узнав, что некоторые из «примитивных» людей, которых они там встретили. Демонстрировали очевидную неспособность видеть «основные» цвета. Такие как зеленый и синий. Например, жители острова Мюррей в современном Квинсленде видели небо не голубым, а черным!

Дефектное зрение?

Чтобы объяснить эти причудливые описания цветов, европейские ученые того времени пришли к выводу. Что те, кого они считали находящимися на менее развитой стадии цивилизации, должны были иметь дефектное зрение.
Для Дойчера, однако, казалось странным, когда, вроде бы, умные люди приписывают красный цвет морю и черный цвет небу. Но можно объяснить гораздо проще: не было слов для того, что мы называем «синий цвет». Конечно, Гомер и жители острова Мюррей могли видеть синий цвет так же ярко, как и мы. Просто в их языках синий не считался самостоятельным цветом. Почему нет?

Что ж, мы могли бы предположить, что когда вы сравниваете черный с очень темным оттенком синего. То они достаточно близки, чтобы казаться идентичными по цвету. А поскольку небо над непромышленными территориями меняется с лазурно-синего днем на черное ночью — с периодами белого, желтого, красного и фиолетового на рассвете и в сумерках. Для жителей острова Мюррей может показаться логичным, что небо днем было того же цвета, что и небо ночью. Различаясь только степенью освещенности и темноты.

Что касается Гомера, синий может показаться оттенком красного. Хотя эти два цвета могут сильно отличаться для современных глаз. В них действительно есть определенная совместимость, которой не хватает таким цветам, как зеленый и желтый. Возможно, это поможет объяснить, почему спортивные команды чаще используют красный и синий. Чем, скажем, зеленый и желтый. Тем не менее, даже в этом случае красный цвет обладает такой страстной силой. Которой просто нет у синего. И это может объяснить, почему спортивные команды, носящие красное, имеют тенденцию превосходить команды, носящие синий.

Описание цвета — цифрами

Тем не менее, хотя мы можем рассматривать языки, в которых отсутствует слово, обозначающее «синий цвет», как несколько бесхитростные. Когда дело доходит до описания цветов, мы должны помнить, что языки, на которых мы говорим, — не образец точности. В нашем, современном языке мы склонны объединять каждый оттенок в спектре видимого света в несколько категорий: красный; оранжевый; желтый; зеленый; синий; фиолетовый и индиго. И это только при условии, что мы используем термины фиолетовый и индиго. Хотя могли бы описать эти два как разные оттенки фиолетового.

Другими словами, цветовая лексика языка сама по себе довольно проста. И это может объяснить, почему, когда дело доходит до идентификации определенного цвета. Многие компании, используют числа, такие как PMS 130 C. А дизайнеры используют цветовые режимы, такие как RGB и CMYK. Числа просто точнее слов. Мы можем попытаться описать цвет «желтый манго», но нам будет сложно описать его в терминах. Которые бы в достаточной степени отличали его. Но нам будет проще применить: PMS 129.

В следующих главах Дойчер исследует (и опровергает) утверждение о том, что язык, на котором мы говорим, ограничивает наши взгляды на мир. Мнение бывшего президента США Рональда Рейгана о том, что у Советов не было концепции Свободы. Потому что в русском языке не было слова для обозначения Свободы. Отвергается из-за предположения, что для понимания концепции нам необходимо знать слово, обозначающее ее. Если бы это было так, то новорождённые дети, предположительно не обладающие словарным запасом. Никогда бы не смогли чему-либо научиться.